В оригинале фраза звучит следующим образом: "При слове "культура" я снимаю с предохранителя свой браунинг". И нет, это говорил не Геббельс.
Браунинг образца 1910 года – тот самый, который надо снимать с предохранителя при слове "культура"
Согласно красивому мифу, фраза звучит в пьесе одного немецкого драматурга в следующих обстоятельствах. Высококультурная публика расходится то ли после концерта, то ли после спектакля, предаваясь умным рассуждениям о только что услышанном и увиденном. У подъезда побирается нищая девочка. Публика обходит её, стараясь не замечать... И вот тут-то герой пьесы и произносит эту сакраментальную фразу.
Согласитесь, красиво. Но, к сожалению, тоже неправда.
Хотя это действительно слова из пьесы, которая называется "Шлагетер" (фамилия героя), и написал её драматург Ганс Йост. Он был, что назывется, "реакционером": не любил буржуазной публики, любил простой германский народ и считал виновником его невзгод евреев. Всё это вместе сделало его сторонником Гитлера.
Фраза звучит в пьесе при следующих обстоятельствах. Её герой, недавний участник Первой мировой войны, молодой лейтенант Альберт Лео Шлагетер (кстати, реальное историческое лицо) готовится к поступлению в университет. Он считает, что должен осваивать азы политэкономии, потому что главная политическая борьба за будущее нации развернётся не на поле брани, а в политических и финансово-промышленых лабиринтах.
С ним не согласен его товарищ, считающий, что бороться нужно здесь и сейчас, с оружием в руках. Именно он в ходе спора с Шлагетером и произносит пресловутую фразу. Всё? Нет.
Ганс Йост (слева) и его герой, лейтенант Шлагетер
Самое интересное, это реальная история Шлагетера – участника германских добровольческих отрядов, о которых мы в силу понятных причин мало что знаем.
После официального окончания Первой Мировой войны, в которой Германия была объявлена потерпевшей поражение, вооружённое сопротивление немцев отнюдь не прекратилось. Вчерашние солдаты и офицеры не все отправились в Берлин искать работу, спорить об искусстве, напиваться и тосковать, как в романах Ремарка. Нет, армия не прекратила существования. На её основе возник так называемый "Добровольческий корпус", Фрайкор, и ему было суждено сыграть весомую роль в истории.
Война окончена, можно разойтись по домам... Не разошлись. Один из отрядов Фрайкора
В частрности, Фрайкор воспрепятствовал "большевизации" Латвии. А главное, не допустил успеха коммунистической революции в Германии в 1919 году и тем самым – положил конец надеждам на Мировую Революцию. Российским большевикам пришлось считаться с тем, что события происходят не в сферическом вакууме революционной теории, а в конкретной стране с конкретными условиями и традициями, что привело к смене курса на "победу революции в отдельной стране" и осознанию необходимости её модернизации.
Но это было потом. Жизнь же бойца Фрайкора Альберта Лео Шлагетера оборвалась следующим образом: он организовывал железнодорожные диверсии в Руре (области, отторгнутой от Германии по итогам войны), был задержан французскими властями и расстрелян.
В финале пьесы Йоста он стоит на коленях перед расстрельной командой спиной к зрительному залу. Солдаты целятся сквозь его тело в зрителей. Шлагетер восклицает: "Германия! Молю! Приказываю! Поднимайся!" Звучит залп, вспышка... Конец.
Финальная сцена постановки пьесы "Шлагетер"
Вот такая история. Она не является пропагандой нацизма. Нацизму ещё только предстоит зародиться в умах немцев; а пока это время Веймарской республики – буржуазной, лицемерной, коррупционно-воровской и чрезвычайно собою довольной – как всякая "демократия не для всех". Это было время тех, кто был готов на многое, чтобы положить ей конец. На слишком многое...
А в общем, жалко, что миф про культурную публику и нищую девочку – неправда.
А теперь подробнее. В галактике Млечный путь, по оценкам астрономов, как минимум триллион планет. Условия на этих планетах (давление, температура, химический состав атмосферы, скорость ветра и так далее) могут быть самыми разными. Но при этом у абсолютно всех планет есть одна общая черта: почти* все они имеют форму шара. Но почему? Почему не бывает планет случайной формы? Или в форме кольца?
Планеты Солнечной системы (в масштабе)
* Справедливости ради стоит сразу сказать: далеко не все планеты представляют собой совершенный, идеальный шар. Например, спутник Сатурна Пан имеет форму... «правильного пельменя»! Об этом и о других удивительных исключениях из правила мы поговорим ниже.
А сплюснутость Юпитера видна даже в школьный телескоп. Он сплюснут, потому что вращается очень быстро - сутки на Юпитере длятся всего 10 часов! Пять часов ночь и пять часов день...
Кстати, наша с вами Земля тоже не правильный шарик. На языке науки её форма называется «эллипсоид вращения», а ещё более точно – «геоид».
Впервые понятие геоида в науку ввёл ещё знаменитый немецкий математик Карл Фридрих Гаусс. Геоид тоже слегка сплюснутый (хотя и не так сильно, как Юпитер), а ещё как бы «примятый», со своего рода «волнами» на поверхности. Связано это с особенностями строения нашей планеты – её масса распределяется (как на поверхности, так и глубоко внутри) неравномерно, отсюда и отклонения от идеальной математически правильной формы. Для школьной географии такими отклонениями можно пренебречь – но вот, скажем, для точной работы GPS-навигатора они исключительно важны!
Однако в целом, если не углубляться в подробности, и Юпитер, и Земля – «круглые». Как и все остальные планеты во Вселенной. Почему? И ладно бы все объекты во Вселенной были бы круглые. Но это не так! Скажем, многие астероиды и ядра комет обладают совершенно неправильной формой – они напоминают не мячики, а причудливой формы булыжники...
Ядро кометы Чурюмова-Герасименко. Ну и где тут "универсальная" шарообразность?
Звёзды тоже могут быть неправильной формы: да, наше с вами Солнце – «шарик», а вот, скажем, звезда Шелиак (она же Бета Лиры) имеет крайне причудливый вид: вытянутый шар, от которого тянется «рукав», закрученный в спираль.
Звезда Шелиак (вид в телескоп и реконструкция)
А звезда VFTS 352 из Большого Магелланова облака и вовсе выглядит как раскалённая «гантель».
Звезда VFTS 352 из Большого Магелланова Облака
А вот планеты – шарики. Все! Почему?
Внимание, правильный ответ: потому что наша планета – капля.
«Что?! – скажете вы, – какая такая капля? Во-первых, капля – она сверху остренькая. Как слеза. А во-вторых, капля бывает только у воды или другой жидкости. А Земля – она сделана из гранита и базальта. А они – твёрдые!».
Мда. А ведь так хотелось обойтись без длинных объяснений...
Начнём с «во-первых». Характерную вытянутую форму «слезы» капля воды приобретает, когда стекает по поверхности, или же только-только начинает падать – скажем, с листа дерева после дождя. Но вот во время свободного падения капли воды (или любой другой жидкости) имеют форму шарика, иногда слегка неправильного, сплюснутого... Совсем как планеты...
Капли дождя в полёте
Но почему капля приобретает именно шарообразную форму?
Как известно, капля воды состоит из молекул. Движущихся крохотных частичек. Молекул в капле непередаваемо много – примерно 40 секстиллионов. Вот столько:
40 000 000 000 000 000 000 000
Эти молекулы связаны между собой особыми силами – силами молекулярного сцепления. На поверхности воды образуется как бы натянутая «плёнка» из сцепленных друг с другом молекул. А дальше происходит нечто необыкновенное. Каждая из молекул как бы «стремится» к тому, чтобы тратить на поддержание связей с другими молекулами как можно меньше сил. Само собой, молекулы не являются живыми – но в данном случае ведут себя совсем как живые. Это явление можно описать языком дифференциальных уравнений, то есть высшей математики. Но, подозреваю, что такое объяснение вам не очень «зайдёт». Попробуем объяснить нагляднее и понятнее.
Возьмём детей из одного школьного класса – допустим, 30 человек. Вы можете даже уговорить своих одноклассников на такой «эксперимент» на школьном дворе. Будет весело, обещаю. Пускай они все возьмутся за руки и встанут в хоровод – как на новогоднем празднике, «вокруг ёлочки». И начнут двигаться, желательно как можно быстрее. Главное – не расцеплять руки! Если мы посмотрим на этот хоровод сверху, то убедимся, что он образует почти идеальный круг.
Остановите хоровод и расставьте детей так, чтобы они образовали НЕ круг. Скажем, треугольник. Или квадрат. Или даже пятиконечную звезду. Руки при этом НЕ расцепляем! А теперь отдадим команду – снова начинаем движение! Быстрее, ребята, быстрее!
Сохранит ли детский хоровод форму треугольника? Или квадрата? Нет! Как только он придёт в движение, буквально через пару-тройку секунд снова станет «кругленьким», «без углов». Происходит это потому, что каждый ребёнок в цепочке стремится тратить при движении как можно меньше сил, найти максимально комфортное положение. Примерно то же самое происходит при взаимодействии молекул воды внутри капли – и, если на неё не действуют никакие посторонние силы, она обязательно примет шарообразную форму.
Теперь «во-вторых». Да, «снаружи» наша Земля твёрдая. Она из камней, скал и так далее. Но «твёрдая снаружи» вовсе не означает «твёрдая внутри»! Планета Земля начала формироваться больше 4 с половиной миллиардов лет назад. Крохотные частички пыли, из которых состояла окружающая совсем молодое Солнце туманность, слипались в комочки, комочки – в комки побольше, ещё больше, ещё... Образовывались неправильной формы «булыжники» – многие из них дожили до наших дней, это те самые астероиды и ядра комет. Но многие сталкивались друг с другом, «сцеплялись», образуя всё более и более крупные небесные тела... Будущая Земля (учёные говорят «Протоземля») медленно росла, «пухла» в самом прямом смысле этого слова!
Шли тысячи лет. Земля стала настолько большой, что верхние её слои стали сильно, очень сильно давить на находящиеся в глубине. Как при игре в «кучу малу» на перемене – пока играет только 3-4 ребёнка, всем весело и хорошо. А если вдруг в кучу малу собрался весь класс? Тогда тем, кто окажется в самом низу, на полу, придётся очень даже несладко, правда? Вот и Протоземля – давление в её центре поднималось всё выше. А когда поднимается давление – обязательно поднимается температура, это обыкновенная школьная физика. 100 градусов, 500, 1000... Входящие в состав «булыжников» материалы начинают плавиться. Сперва олово, цинк, затем алюминий, кремний... При температуре +1800 градусов начинает плавиться железо. Жидкая зона начинает расширяться – более лёгкие материалы (алюминий, кремний) стремятся подняться «наверх», а более тяжёлые (железо, никель) – опуститься «вниз», к центру. И в какой-то момент оказывается, что вся Протоземля превратилась в гигантскую «каплю» из расплавленных железа и никеля, покрытую тонкой «корочкой» из силикатов и других лёгких соединений! А капля у нас приобретает форму... ну вы поняли.
Протоземля (рисунок художника)
Само собой, на этом история возникновения Земли не заканчивается. Земля продолжала расти, она сталкивалась с другими небесными телами, иногда очень крупными... Давление на глубине стало настолько огромным, что в самом центре планеты образовалось твёрдое железное ядро. Раскалённое до температуры +6500 градусов, это жарче, чем поверхность Солнца! Но всё-таки твёрдое. Вокруг твёрдого ядра находится жидкое ядро из расплавленных железа и никеля. Именно благодаря такому сложно устроенному ядру, кстати, у нашей планеты возникло магнитное поле... Выше жидкого ядра располагается вязкая мантия, а на самой поверхности – тонкая твёрдая кора.
Все другие планеты формировались схожим образом. Какие-то из них оказались больше Земли (как Юпитер), какие-то – меньше (как Меркурий или Марс). Какие-то из них остались активными (как Земля и Венера), какие-то уже давно остыли, «умерли» (снова как Марс или Меркурий) Но все они так или иначе проходили через «капельную», «полужидкую» фазу развития – и стали круглыми «шариками».
Вопрос: почему мелкие астероиды и ядра комет сохранили древнюю «неправильную» форму?
Тот самый спутник Сатурна Пан
Ответ: потому что они не смогли набрать достаточно большую массу, «не доросли». Температура внутри у них просто не смогла подняться до такой степени, чтобы горные породы внутри начали плавиться. Вот и всё.
* А теперь что касается «почти». (Помните, в начале статьи мы написали что почти все планеты имеют шарообразную форму?)
Бывают и исключения. Например, планету Хаумеа назвать шарообразной трудно, и расположена она, кстати, в нашей Солнечной системе!
Хаумеа
Её диаметр – всего 100 километров, тем не менее у малютки есть два спутника и целая система колец. Хаумеа, как и наша Земля, является спутником Солнца. Период её обращения вокруг Солнца – около 282 земных лет.
Почему эта планета такой странной формы? Все дело в том, что она вращается с очень большой скоростью. Это самый быстро вращающийся объект Солнечной системы из известных сегодня! Период обращения Хаумеа вокруг своей оси – меньше четырёх земных часов. Скорость настолько велика, что планету «сплющило». Учёные предполагают что когда-то в планету врезался астероид и увеличил скорость её вращения вокруг своей оси.
Сравнительные размеры Хаумеа и её спутников
Кстати, кольца и спутники Хаумеа состоят из той же породы, что и сама планета. Это подтверждает теорию с астероидом. Возможно, спутники и кольца – это обломки планеты.
Планета Хаумеа была открыта в 2003 году сразу двумя командами астрономов. До сих пор идут споры, кто же её открыл. Названа планета в честь гавайской богини плодородия. В любительские телескопы эту планету увидеть нельзя: она очень маленькая, и находится в поясе Койпера, за орбитой Плутона.
Одним из изобретателей автомобиля с бензиновым двигателем является немецкий инженер Карл Бенц – тот самый, в честь которого названы фирма «Даймлер-Бенц» и автомобиль «Мерседес-Бенц».
Изобретатель автомобиля Карл Фридрих Михаэль Бенц и его жена Берта
Первым автомобилем Бенца (и первым автомобилем в мире) была Model I, построенная в 1886 году. Однако в коммерческую продажу эта «Модель» не пошла – изобретатель считал своё детище недоработанным, и проводил дни и ночи напролёт в мастерской. На свет появились Model II, затем Model III, но широкая публика так и не знала об их существовании.
Ранним утром 5 августа 1888 года 39-летняя супруга Карла Бенца, Берта, решительно сказала (по легенде): «Надоело! Должна же быть от этих бензиновых повозок Карла хотя бы какая-то польза!», после чего с помощью двух сыновей, Ойгена и Рихарда, пошла в мастерскую, завела мотор у «Модели 3» – и, не сказав мужу ни слова, вместе с детьми отправилась на его изобретении в гости к родственникам в другой город!
Надо сказать, что Берта была женщиной образованной, неплохо разбиралась в механике, и была не только женой, но и партнёром мужа по бизнесу – в частности, всё её приданое было вложено в оборудование мастерской. Автомобили Карла она считала прекрасным изобретением, а то, что на мастерскую супругов Бенц всё ещё не сыплются многочисленные заказы, связывала с нехваткой качественной рекламы.
Бенц Патент Моторваген, Модель III, на котором был совершен первый в мире автопробег
По дороге из Маннгейма в Пфорцгейм (а это больше 100 километров в один конец) фрау Берте приходилось буквально «на ходу» решать самые разные проблемы. У «Модели 3» ещё не было бензобака, бензин заливался непосредственно в 4-литровый карбюратор, поэтому посредине пути в автомобиле кончилось горючее. Берта сделала остановку в городке Вислох, отправилась в местную аптеку и купила там нужное количество бензина (точнее, лигроина – в тогдашних аптеках он продавался в качестве жидкости для выведения пятен).
Кадр из художественного фильма "Карл и Берта"
Неожиданно засорившийся бензопровод Берта Бенц сумела прочистить булавкой от шляпки, а прохудившуюся прокладку в двигателе заменила подвязкой от чулка. Убедившись, что придуманные мужем деревянные тормоза работают из рук вон плохо, фрау Берта купила у деревенского сапожника два куска кожи и соорудила первые в мире тормозные колодки. Вода в системе охлаждения автомобиля постоянно заканчивалась, поэтому на каждой остановке сыновья Бенц отправлялись с вёдрами за водой, а там, где дорога шла в гору и двигатель справлялся плохо, мальчишки дружно толкали автомобиль вместе с мамой.
Берта Бенц с дочерьми и сыновьями-помощниками: Рихардом и Ойгеном
Тем не менее, несмотря на все трудности, Берта Бенц с сыновьями за 18 часов (то есть со средней скоростью 5 с половиной километров в час) успешно добрались до Пфорцгейма. По замечаниям жены Карл Бенц внёс многочисленные изменения в конструкцию своего автомобиля, а охочие до сенсаций журналисты, в красках расписавшие путешествие отважной женщины с двумя детьми на «безлошадном экипаже», сделали мастерской супругов Бенц прекрасную рекламу.
Внутреннее Японское Море называют «морем тысячи островов». Здесь действительно около тысячи островов, от весьма крупных до совсем крохотных. Один из них – небольшой островок Оокуносима.
Остров Оокуносима
Когда-то на островке была крохотная рыбацкая деревушка – буквально три дома. Но в 20-х годах прошлого века на остров прибыли японские военные, построили там секретную лабораторию и завод по производству отравляющих газов и химического оружия. Все рыбаки были переселены в другие районы страны, а остров Оокуносима – засекречен до такой степени, что его даже стёрли со всех карт Японии.
Сегодня остров Оокуносима на карты вернули (отмечен красной точкой)
В секретных лабораториях держали множество подопытных животных для экспериментов, прежде всего кроликов. По окончании Второй Мировой Войны, в 1945 году, запасы отравляющих газов на острове были уничтожены, оборудование демонтировано, а завод, электростанция и лаборатория – навсегда закрыты и заброшены. Оставшиеся без присмотра подопытные кролики из лабораторий убежали на волю – и стали, по сути, единственными постоянными жителями острова...
За долгие годы кролики расплодились на Оокуносиме в огромном количестве и превратили её в настоящий рай для любителей животных.
Чтобы популяции длинноухих пушистиков ничто не угрожало, на остров строго запрещается привозить собак и кошек. Кролики совершенно не боятся туристов, охотно общаются с посетителями, дают себя кормить и гладить.
Как рассказывает хранитель местного музея, единственное, чего кролики не любят – так это дождливой погоды, когда на остров приезжают мало туристов и привозят мало вкусностей для угощения.
Эта удивительная история случилась в ноябре 1979 года. Вся страна смотрела фильм "Место встречи изменить нельзя" и очень переживала. "– Пасюк, Ваня! А ну держи меня! – Как держать? – Нежно!" Как раз эту серию.
А мы той осенью перешли в четвёртый класс. Новые предметы, новые учительницы, после каждого урока надо самим переходить из одного класса в другой, и называются они теперь по-взрослому – "кабинеты".
Самым роскошным был кабинет русского языка и литературы. Мало того, что в нём был "дорогой ремонт" – облицованные лакированным штакетником стены, так ещё и аж телевизор! Прямо неприличная роскошь.
А вот учительница русского нам не понравилась. С первого же урока мы её невзлюбили. Грозный взгляд, зычный голос, не то что потрепаться, в носу поковырять – шевельнуться не смей! Что мы, первоклашки?
В общем, на первой же учебной неделе уж не помню, в чью бунташную голову пришла идея устроить ей бойкот. Показать, где раки зимуют. Назвать кошку кошкой.
Всех подговорить не удалось, но человек десять (включая рассказчика) на очередной урок не явились.
Типа как подёргать льва за усы – чтоб не рычал...
Что тут рассказывать... Был крупный скандал с операцией по отлову бунтарей, позорным построением у доски и разбором прерванного полёта. Время стёрло из памяти страшные натуралистические подробности. Мы лишний раз убедились, что Марь Петровна зверь. Настоящий зверь.
...А ещё в четвёртом классе у мальчиков начались свои отдельные уроки труда – не малышачьи, типа "сегодня я научу вас делать человечка из ниток", а в специальной мастерской с верстаками, слесарными тисками и взаправдашними станками в углу: токарным, фрезеровочным и сверлильным. К ним, правда, приближаться пока ещё запрещалось. Мы пока проходили выпиливание лобзиком.
Понятно, что у каждого мальчишки в карманах было по пять-шесть штук фанерных пистолетов и револьверов разных систем. Можно больше. Меньше – значит не уважать себя и традиции.
И вот в тот самый ноябрьский день, с которого начался рассказ, а точнее, в то самое хмурое ноябрьское утро, мы являемся на сдвоенный урок русского языка и литературы. К зверю Марь Петровне. Как раз накануне вечером Ваня Пасюк держал Глеб Егорыча. И вся страна держала.
(Знакомо ли вам это удивительное чувство – когда что-то делает вся страна?)
В общем, являемся мы (точнее, никак нет – прибываем, так точно) на урок, а Марь Петровна вместо утренней поверки и леденящего душу "к доске пойдёт..." вдруг спрашивает: "Вчера смотрели?"
Она б ещё спросила, дышали ли мы.
Но одна девочка вдруг пискнула:
– А у нас света не было...
– И у нас!.. И у меня! – угрюмо поддакнули ей ещё несколько голосов.
Марь Петровна несколько секунд глядела куда-то вдаль, поверх наших голов.
– В общем, так. Сейчас по телевизору будет утренний повтор... Но чтобы тихо мне!
От удивления мы даже не удивились.
У Виктора Драгунского есть рассказ "Сражение у Чистой речки" – помните, там школьников всем классом ведут в кинотеатр на фильм о Гражданской войне, и когда на экране начинается бой...
...В это время, откуда ни возьмись, появились белые офицеры, их было очень много, и они начали стрелять, и красные стали падать и защищаться, но тех было гораздо больше…
И красный пулеметчик стал отстреливаться, но он увидел, что у него очень мало патронов, и заскрипел зубами, и заплакал.
Тут все наши ребята страшно зашумели, затопали и засвистели, кто в два пальца, а кто просто так. А у меня прямо защемило сердце, я не выдержал, выхватил свой пистолет и закричал что было сил:
– Первый класс «В»! Огонь!!!
И они палят в экран из всех своих пистолетов сразу. Помогают нашим.
С нами произошла ровно та же история. Литература воплотилась в жизнь! Мальчики палили в телеэкран с двух рук, "по-македонски". Моя соседка по парте Наташа Верховская попросила один из моих пистолетиков и тоже стреляла. Девчонка, а понимает!
О чём вы думали, Мария Петровна, глядя поверх наших макушек на портреты Пушкина, Лермонтова и Гоголя? В себя ли заглядывали (самой тоже посмотреть хочется) – или думали о чём-то совсем другом? Может, вы просто смотрели в будущее? Сорок четыре года прошло, но тот ваш урок навсегда со мной.
"Время соблюдать правила – и время нарушать правила".
Тот, кто всегда и во всём действует по правилам, не добьётся победы. А тот, кто правил не признаёт, погибнет одним из первых. Надо уметь что-то взвесить, глядя поверх голов. Надо понимать – что.
Мы, конечно, вас так и побаивались до самого окончания восьмого класса. Но уважали – как мало кого ещё. А когда после школы (я вам не рассказывал?) я попал на "тот, советский ещё" филфак, и на первом занятии в пропедевтическом курсе русского языка мы написали "вводный" (на самом деле – сугубо воспитательный) диктант, весь курс "филологов" получил двойки. Обычное дело: на первом занятии в вузе всегда говорят "забудьте, чему вас учили в школе". Но два человека всё же выцарапали тогда троечки. Одна девочка и ещё один первокурсник, ваш ученик.
Детские журналы редко живут долго. Потому что меняется мир вокруг, меняются интересы, меняется техника, меняются нравы, меняется политика – а детский журнал, уж поверьте, штука очень хрупкая и тонкая.
Сорок два года просуществовал журнал «Задушевное слово», но в 1918 году он своё существование прекратил – причём последние десять лет этот журнал не критиковал только ленивый – за «второсортное и безнадёжно устаревшее содержание». А созданный «в пику» тому самому «Задушевному слову» весёлый и задорный журнал «Галчонок» (для которого, кстати, много писали и Александр Радаков, и Владимир Маяковский, и Саша Чёрный и другие «сатирконовцы») просуществовал всего три года! Созданный «обэриутами» Хармсом и Заболоцким, возглавляемый Самуилом Маршаком «Чрезвычайно интересный журнал», он же «Чиж» продержался одиннадцать лет.
Весьма почтенного возраста достиг журнал «Весёлые Картинки» – ему в этом году исполняется 68 лет! Наш «Лучик» в сравнении с этим «дедушкой» совсем-совсем юный, нам на шестьдесят лет меньше.
Но вот «Мурзилка» – поистине самый настоящий рекордсмен, истинная легенда среди советских, российских, да и вообще среди прочих детских журналов.
Мурзилка – это самая настоящая блестяще иллюстрированная энциклопедия советской детской литературы. Просто список авторов и художников может занять несколько страниц текста, и какие там имена! Лев Кассиль, Агния Барто, Самуил Маршак, Сергей Михалков, Корней Чуковский, Николай Носов, Виктор Драгунский, Ирина Токмакова... И художники: Владимир Сутеев, Евгений Медведев, Виктор Чижиков, Евгений Рачёв, Лев Токмаков, Александр Семёнов, Аминадав Каневский, Алексей Пахомов, Владимир Лебедев, Аркадий Шер, многие, многие другие!
Этот журнал, без сомнений и споров, вобрал в себя всё самое лучшее, что только могли предложить детям художники и писатели. Этот журнал попал в «Книгу рекордов Гиннесса». Тираж «Мурзилки» превышал пять миллионов экземпляров – для современной журналистики цифра просто астрономическая.
«Мурзилка» – это мой самый первый журнал. В смысле именно «мой», то есть выписанный именно мне и для меня! Это случилось в немыслимо далёком 1981 году – в январе мне исполнилось пять лет, я уже умел читать, и на семейном совете было принято торжественное решение – выписать мне «Мурзилку», как Дяде Фёдору из мультфильма. Я страшно обрадовался, по дороге в детский сад каждое утро обязательно проверял почтовый ящик, а когда он наконец пришёл, долгожданный «мой журнал», прыгал и плясал от счастья. Я обязательно нёс журнал с собой в детский сад, и там с наслаждением читал вслух другим детям (воспитательницы меня за это очень ценили, поскольку могли в это время попить чай или просто отдохнуть) и былины про русских богатырей, и африканские сказки, и «Школу клоунов» Успенского, и «Маленькое привидение» Пройслера, и рассказы-комиксы Александра Семёнова про злую волшебницу Ябеду-Корябеду, и про Саушкина, который ходил за спичками... А ещё – про ракеты и космические корабли, про самолёты и пароходы, про канал Волга-Москва и про железную дорогу БАМ и вообще про всё-всё на свете!
Сейчас я работаю в другом детском журнале. И первым детским журналом, который откроет для себя мой внук, наверняка будет «Лучик» (своя рубашка ближе к телу, уж извините!). Но всё равно – я от всей души поздравляю тех авторов и художников, которые работают для сегодняшнего «Мурзилки». А ещё – каждый раз, когда я пишу для сегодняшнего «Лучика», я очень хочу, чтобы у меня получались статьи увлекательные, познавательные, интересные, запоминающиеся – именно такие, какими были статьи в «Мурзилке». И, кстати говоря, очень может быть, что и в том, что я в конце концов стал именно детским писателем, «виноват» тот самый «Мурзилка» из 1981 года.
Счастья и процветания этому чудесному журналу, который радует мальчишек и девчонок уже целых сто лет! Счастья, удачи, успеха, дорогой «Мурзилка»!
Читатель «Мурзилки» с сорокапятилетним стажем, автор детского журнала «Лучик», детский писатель и журналист, член Союза российских писателей мальчик Саша Червяков
* * * Александр Станиславович, как обычно, всё правильно сказал. У него есть талант – говорить нужные слова в нужное время. Мне, как обычно, остаётся только оттенить его слова анекдотом.
У моей жены есть подруга, а у подруги дедушка был старым большевиком. (Так официально называли коммунистов, вступивших в партию ещё до революции 1917 года, когда это было небезопасно и вовсе даже не выгодно.) Благодаря этому дедушке у семьи подруги есть дача в Тарасовке. А Тарасовка – это... это Тарасовка. Стародачное место под Москвой.
Однажды мы были у них в гостях и ходили к их соседям поливать в доме цветы (соседи куда-то уехали). Я тогда ещё не работал в "Лучике" – и никакого "Лучика" тогда ещё не было... Соседский дом произвел на меня очень сильное впечатление. Знаете, старый дом, с величественно скрипящими половицами, цокающими маятником часов и монументальным буфетом... Дом-музей. "При Сталине это была дача главного редактора "Мурзилки"" – поведали нам.
Я потом в шутку сказал жене, что да-а-а, хотел бы я быть главным редактором "Мурзилки". Имея в виду, что хорошо бы хоть чуточку пожить в таком доме, конечно. Но, видимо, Тот, Кто Нас Слышит, неправильно меня понял.
Давайте проведём эксперимент. Я задам три вопроса, а вы, никуда не заглядывая, попробуете ответить.
Вопрос первый, он же № 1 Ах вы сени мои, сени, сени новые мои, Сени новые, кленовые, решетчатые... Как дальше?
2. Это грустная песня или весёлая?
3. Кто её поёт, мужчина или женщина?
Сообщаю правильные ответы. Песня это грустная, даже тоскливая. Поёт её девушка, и дальше там так:
Как и мне по вам, по сенечкам, не хаживати, Мила друга мне за рученьку не важивати!
Ибо:
...На родимой на сторонке грозен батюшка живёт, не пускает молоду поздно вечером одну!
Батюшку понять можно – имели место вопиющие случаи нарушения режима:
...Я не слушала отца, спотешала молодца...
В чём секрет разрыва между весёлой формой и тоскливым содержанием? Либо девушка крайне легкомысленна (если не сказать глупа) и никакие другие песни, кроме бездумно-весёлых, ей не даются, – либо это нервная смеховая реакция на стресс, что-то вроде начинающейся истерики.
Но, пожалуй, главная загадка – это почему лирическая героиня обращается к сеням?
Не к горнице (традиционно девичьей комнате), не к сундуку с приданым, не к оконцу, из которого можно выглядать на улицу, не к прялке, не к лучинушке, ни к какому другому традиционно девичьему атрибуту – а к сеням?
Не знаю, ломают ли над этим головы исследователи фольклора, а я вот поломал и пришёл к некоторым выводам...
Кстати, здравствуйте.
Всё дело, возможно, в том, что сени – это не только то, что мы сегодня называем прихожей. Ещё так называли открытую террасу (вроде балкона) на уровне второго этажа. Вероятно, в песне подразумеваются как раз такие сени – именно поэтому они "решетчатые" – то есть резные, с украшенными резьбой перилами.
Это было бы прекрасно – потому что породнило бы нашу ветреницу с Джульеттой Капулетти и иными девушками и дамами, внимавшими влюблённым в них юношам и рыцарям с балконов...
...но ещё лучше было бы, если бы речь шла об обычных сенях – нежилом помещении на границе – в экзистенциальном пограничье межу внешним миром и домом. Я их представляю себе такими, как на картинке выше в центре.
За окошком буйство жизни: черёмуха, сирень, соловьи, голова кругом – только руку протяни!.. а здесь опрятная пустота, как в одиночной камере. Девушка не там (не на свободе) и не здесь (не в доме) – она между мирами, в этаком чистилище – вроде свидригайловской "баньки-вечности", только чистенькой, не закоптелой и без пауков.
Уйти в комнату и заняться там положенными домашней арестантке делами – значит покориться, нет!.. Она не покорилась. Но и сбежать, ослушавшись, не готова. Вот и замерла ни там, ни тут, боясь заглянуть в себя и принять решение. Время остановилось. Сени – это весь её мир, её единственный слушатель и советчик, её судьба, её вечность.
А так да, песенка весёлая, четыре четверти, до-мажор...
Полистать журнал "Лучик", подаривший нам это открытие, можно здесь
Говорят, у Гая Юлия Цезаря была такая мечта. Не у того, о котором сейчас подумали, а у другого – Калигулы. А знаете, какая мечта у меня? Захожу свежим майским утром в "Пикабу" – а там никого. Вообще никого. Ни души. Я всех забанил...
